О родах после кесарева можно говорить очень много. Можно спорить, одобрять или обвинять в глупости подобной затеи. Но это уже произошло. И я очень этому рада. Я хотела этого и через многие трудности Сашка все-таки родился!
Беременность не была неожиданной: мы знали день овуляции и были вполне ответственны за то, что делаем. Но т.к. диагноз «бесплодие в анамнезе, поликистоз яичников» и после первых родов за мной остался, то надежд на зачатие особенно не было.
Конечно, узнать о беременности было большой радостью! Но при маленьком (1г 3 мес) ребенке, сосущем маму днем и ночью и живущем у нее на руках, выносить следующего было практически нереально. С самых первых недель болел живот, часто была «мазня»; в 6-7 недель началось сильное кровотечение, которое остановилось только через две недели. Три врача подряд сочли беременность «нецелесообразной» и сохранять ее не советовали. Эмбрион обнаружился только в 11 недель. Все мероприятия по сохранению проводили дома, за что отдельное спасибо мужу и маме.
В женской консультации на учет встала только в 20 недель – чтобы нервотрепки было поменьше. (Может многим это будет непонятно, но мы с мужем врачи, поэтому принимать решения в отношении своих детей самим в нашем случае было оправдано). Ходила к врачу с другого участка; общение было формальным, но с дельными советами. Хотя никто в консультации желание родить естественным путем всерьез не воспринимал – посмеивались и говорили: «Посмотрим-посмотрим».
В 27 недель у старшего ребенка лез очередной зуб – с груди не слезал всю ночь. К утру начались регулярные схватки… Снимали их чем могли, но успокоилось все только на второй день. В 33 недели после трехчасовой поездки в машине началось непонятное кровотечение: ничего не болело, ребенок шевелился. Только живот стал очень маленьким. В больнице небольшого поселка Вороново дежурил всего один фельдшер, которая как раз ехала на вызов. «Я ничего сделать не могу; если у вас нет транспорта – отвезем вас в Подольск, когда вернемся». На отчаянный вопль мужа: «А если она сейчас родит?» фельдшер все так же ответила: «Ничего поделать не могу». Темной ночью с орущим старшим ребенком мы поехали в Москву, выбирая между роддомом для недоношенных детей и ближайшим по пути… В итоге я отлежала 3 дня в 3-м роддоме (12 часов из них – в родблоке), получила дексаметазон внутримышечно и ушла под расписку, т.к. кровотечение было из эрозированной шейки матки. По УЗИ мне была поставлена «несостоятельность рубца».
После всех этих приключений надежд на естественные роды уже не оставалось (абсолютно не выполнялось требование «беспроблемная беременность»). Это вводило в такое уныние, что функционировать в нормальной жизни было уже невозможно. Сочувствующий муж стал сам искать врача. После двух бесед он получил определение «безумца» и твердое понимание, что «пойдете на это – потеряете жену и ребенка». У меня сил ни на что уже не было, и мы в 35 недель поехали в роддом, где мне делали кесарево – поговорить с тем врачом – его шов, он пусть и второй раз режет. Но, оказалось, что доктор там уже не работает.
В 36 недель мы получили от своего священника координаты Романа Николаевича Гетманова из 70-й больницы – нашу последнюю надежду. Он от встречи отказался, говоря, что еще рано – приходите в 38 недель (я подумала, что до 38 и родить можно). В 37 недель откуда ни возьмись появились отеки и белок в моче. Операция была не за горами…
Дожили до 38 недель, пошли к главврачу (чтобы не прыгать через голову начальства и узнать – а принимаются ли в этом роддоме роды после кесарева вообще?). Главврач был настроен очень оптимистично, и обещал всячески поддержать доктора, который будет такие роды принимать. Легла в отделение патологии в 38,5 недель. Роддом замечательный, лежали – отдыхали. (С доктором до госпитализации встретиться так и не удалось, но чудом я попала в его палату). Р.Н. был очень сдержан, молчалив, и только на третий день сказал одну фразу: «Я попробую». На что я ответила: «Я тоже».
Где-то в 38 недель мне удалось добыть капсулы с маслом примулы вечерней; а уже в роддоме стала пить чай из листьев малины. Не скажу, что именно от этого, но в выходные ночью начались схватки. На следующую ночь повторились, но уже с кровянистыми выделениями (раскрытие шейки матки на тот момент составляло 2 см). На утро в понедельник консилиум из доктора, зав. отделением и зав. кафедрой постановил, что «роды естественным путем – не ваш случай; собирайтесь на операцию прямо сейчас». Это тот кафедральный врач сказал. Ну что мне оставалось делать?
Минут через 20 приходит мой Р.Н.: «Что ты делаешь? Я же тебе обещал?!» И мы, вместо операционной, пошли в родблок прямо напротив нее. Вскрыли плодный пузырь… начались схватки. Врач все время был со мной. За «хорошее поведение» на открытии 5-6 см сделали промедол. Первые 5 часов родов я помню очень хорошо. А вот последние два – не очень (не из-за промедола – его действие к тому времени уже закончилось). При этом ни лежать, ни сидеть врач мне не давал – было многоводие, из-за чего головка ребенка никак не опускалась. (Воды подтекали после каждой схватки все 8 часов).
Так я и разгуливала по боксу, становясь на колени там, где меня заставала схватка. В какой-то момент Р.Н. сообщил, что раскрытие полное, но головка еще высоко – надо продолжать ходить. Начались потуги, и это было очень трудно. Из меня вырывались какие-то звуки – не крик, но как будто тебя сдавливают…
Еще через сколько-то времени Р.Н. сказал ложиться тужиться. Набежали люди, обступили со всех сторон, что-то говорили, дышали, тужились. Головка продвигалась медленно. В последний момент я испугалась, что она никогда не родится и попросила сделать эпизиотомию. Тужиться на боль было очень трудно и организм сам этому сопротивлялся.
Сашка (тогда еще безымянный) выглядел, как сине-красный мокрый червячок (ну никак по-другому не опишу). Сразу положили мне на живот, потом спрашивали «кто?». Как и в прошлые роды особых эмоций не нахлынуло: не хотелось ни плакать, ни кричать от радости. Просто наступило чувство полного удовлетворения: сделано то, что должно было быть сделано. Все живы и здоровы.
Потом пришел анестезиолог, ставили катетр в вену, стали вводить что-то. (Нужно было ручное обследование матки). Далее помню какие-то радужные кубические конструкции, плавающие вокруг и особенно вверху…(наверное, это так выглядел кафель, когда на него в наркозе смотришь). Через час окончательно проснулась, вокруг уже никого не было. И только на детском столе покрикивало новое маленькое запеленутое существо – мой ребенок.
Пришла акушерка, положила его на меня и ушла. Мы успели приложиться к груди с обеих сторон (вот только сосал ли – не помню). Р.Н. сказал, что шов при ручном обследовании состоятелен; но состоит из соединительной ткани. Поэтому если еще планируем детей, то лучше – в ближайшие несколько лет. (Кстати, о шве во время родов я и не вспоминала. А врач, видимо, помнил всегда – часто щупал его, часто ставил монитор.) Такие вот роды. Каждый день, смотря на Сашу, я вспоминаю Романа Николаевича, который единственный решился взять на себя такую ответственность. Конечно, не ребенок и не я, а именно Р.Н. – главный герой наших родов.
Тема: 2005, Москва, роддом при ГКБ №70, Гетманов (Прочитано 931 раз)